*плачет*
255672
| суббота, 20 апреля 2013
Не могу.
Мне надо было это написать.
Скачать бесплатно Вильгельм Рихард Вагнер - Сон в летнюю ночь на Muzebra.com."Двое мужчин стояли на мосту под проливным дождем. Один из них держал в руке так и не раскрытый зонт, а второй смотрел ему в спину, не решаясь подойти ближе. Капли гулко разбивались об асфальт, и за этим шумом не было слышно ничего - вода стеной обрушилась на Лондонские улицы, скрывая от посторонних глаз никому не нужную историю. Они оба давно промокли насквозь и ткань неприятно льнула к остывающей коже, но никто из них не двигался с места. Где-то внизу Темза покрылась мелкой рябью, взбудораженная и взволнованная, но и она оставалась безучастной. В воздухе вместе с сырым пронизывающим легкие запахом висело что-то еще. Что тяжелое, как старинные бронзовые часы, что один мужчин судорожно сжимал в кармане промокшего пальто, словно это могло помочь ему получить ответ на свой вопрос. Шаг вперед дался ему нелегко, каблуки туфель гулко, но едва слышно за барабанной дробью, простучали о мокрый асфальт и снова остановились, замирая в какой-то паре метров от безмолвного собеседника.
- Вы меня не знаете.., - громко проговорил он в понурую спину, и рука на рукоятке зонтика сомкнулась сильнее. Холодные капли ловко пробирались за шиворот, но там уже нечего было намочить - по спине стекали ручьи. Капало даже с ресниц. - но... Я очень долго вас искал! - еще громче, чтобы перекричать нескончаемый поток небесных слез.
- Зачем? - Подал голос второй мужчина и поднял глаза на дорогу, что находилась от моста всего в паре метров. Не надо было останавливаться, но... почему-то сердце забилось быстрее, когда дождь хлынул на землю, и до его ушей донесся низкий гортанный баритон, который он, без сомнений, слышал раньше. И почему-то хотел забыть. Мысли спутались в тот момент, когда ноги отказались делать следующий шаг, а люди торопливо стали разбегаться по домам в поисках убежища от непогоды.
читать дальше- Я должен перед Вами... - голос позади затих. Померещилась чужая ладонь, мягко опускающаяся на плечо, но резко повернув голову вбок, Дин не увидел ничего, и его глаза распахнулись в удивлении. - Я должен извиниться перед тобой, Дин. - К чему такая палитра чувств? Злость? Нет. Обида? Возможно. В ответ на подобное заявление мужчина лишь прикрыл глаза и крепче сжал зубы. Сейчас он не понимал сам себя. Он ведь не встречал этого незнакомца прежде, так почему так... больно. Больно, словно режут по-живому. Еще больней и, если бы воображение позволило, то он бы увидел, как в груди обгорая по краям, словно тлеющая бумага, раскрывается зияющая рана, что оставлена неизвестным, но всегда была там. Никогда Дин не хотел складывать эту мозаику. Она просто была, он смирился, что забыл что-то важное. Что-то, что не хотел вспоминать... никогда.
- Мы не знакомы.
- Прости меня. - Капли все разбивались и разбивались. Дину снова померещилось прикосновение к плечу, но ладонь в этот раз тяжелее, крепче и... теплее. Мужчина только и успел, что вдохнуть, прежде чем резко развернуться и столкнутся взглядом с воспоминанием, что боялся доставать из старой шкатулки все эти годы. Глаза у его кошмара были синими, как небо, с сероватым оттенком мутной, покрытой рябью Темзы, и рана в груди становилась все больше и больше, стоило вглядеться глубже. И еще глубже. И...
Словно щелчок, когда ключик поворачивают в замочной скважине, когда заводят музыкальную шкатулку. Где-то внутри. Где-то на дне.
- Кас? - Имя срывается с дрожащих губ непонятным набором звуков, неосознанно, а слезы становятся дождем, соленым на вкус. Не вспоминать... Но заведенную шкатулку нельзя остановить, а мелодия уже начала играть.
- Прости меня, Дин. - Шепчет воспоминание, и мужчина чувствует, как в руку ложатся тяжелые карманные часы. Щелчок, и они открываются, являя взору стрелки, остановившиейся во времени. - Ты должен отпустить это. Идти вперед. - Теперь голос незнакомца донесся, словно откуда-то издалека. Прикосновение легкой дымкой осталось на плече, но рука уже почти растворилась в воздуха, рассеиваясь мокрой пылью, сливаясь с дождем. Грудь горела огнем, но не было сил отвести глаза, даже когда воспоминание улыбнулось грустной улыбкой и ускользнуло куда-то вдаль, раскрыв под ливнем величественные крылья. Лишь часы остались на месте. И стрелки. Стрелки, что навсегда застыли во времени в тот момент, когда Кас отдал свою жизнь, защищая того, кто ему дорог, кто потом запер это внутри, сжигая себя годами. Он должен отпустить. Должен, но...
- Прости, Кас. Я не могу.
Сквозь ливень, никто не услышит, как мужчина заплачет, оседая на мокрый асфальт, сжимая в руках совершенно бесполезную, но хранящую память вещь. Как окоченевшие пальцы стиснут холодный метал, а сквозь всхлипы будет раздаваться хриплая молитва в никуда, с просьбой вернуться, не оставлять. Как в какой-то момент станет настолько тяжело, что выдох превратится в крик, и захочется выбросить часы, разбить их, утопить в реке, но нет.
Когда дождь утихнет, он еще будет сидеть на том месте, где увидел призрак прошлого - промокший насквозь, с потерянным взглядом куда-то за горизонт. И едва слышная молитва будет последним его посланием тому, кому он молился, не смотря на неверие. Тому, кому он многого не успел сказать.
Он отпустит.
А после уйдет сам. Со временем. И молитва будет гореть на его губах, как знак веры и памяти, о том, кого он не смог забыть."